разбитой вазой я упал на пол как в старой сказке, я не знал, кто волк я   н_и_ч_е_г_о   не   м_о_г_у   с   с_о_б_о_ю   с_д_е_л_а_т_ь

[indent] Ева понимала, что пора с этим всем заканчивать, но трусила. Когда она только познакомилась с Джозефом (его зовут Йозеф и он не то русский, не то еврей, но Еве зачастую было сложно с его именем), все было так хорошо, что впору было подозревать неладное. И не только скотский характер парня, но и его связь с людьми, которые даже в жестоком криминальном мире слыли отморозками.
Когда сказка оказалась страшной историей было уже поздно спрыгивать с крючка и приходилось играть свою роль во всем этом спектакле и за короткой шубкой и босоножками сваровски скрывалась боязливая, трясущаяся за свою шкуру, душонка.

[indent] Ева хотела уйти еще месяц назад, но тогда Йозеф ей очень подробно и популярно объяснил, почему этого делать не стоит. За надрыв на душе извинился сережками Тиффани, которые лучше любого ошейника говорят о том, что Ева принадлежит этому ублюдку, независимо от того хочет она этого или нет.

[indent] Воздух “Красного круга” прокурен, но плевать, от высоких каблуков Ева почти не чувствует ног - все равно плевать. Ее глаза закрыты, она мысленно не здесь, даже оглушающая музыка не в силах помешать девушке мысленно сбежать из своего плена, из этой золотой клетке.
В себя она приходит только когда ощущает что чужая рука сжимает ее плечо, возвращая на землю из своих грез.

-- Davai, nado idti.
-- Что?

[indent] Это был здоровый амбал из свиты Йозефа - не то дружбан, не то телохранитель. Морда криминальная донельзя - сломанный нос и уши, бритый под ежика и с татуировкой “злость” над бровью. Конечно он был русским, потому что трудно представить что-то более агрессивное и устрашающее, чем подобный медведь, оттого очень выгодно держать его близко к себе.

-- Надо уходить, шевелись. - акцент бандита походит на звуки заводящегося трактора.
Ева спешно натягивает шубу и думает о том, что в этой суматохе и толпе легко потеряться, а потом и вовсе сбежать.
-- А что случилось? - Берсерк идет практически плечо к плечу с охранником, который суровой скалой нависает сверху и не дает толпе задавить Еву, которая на своих каблуках едва достает ему до плеча - незаметно скрыться от него будет сложно.
-- Эти pidorasi добрались до нас. - лицо Николая никогда не было особо эмоциональным - оно скорее застыло с жесткой эмоцией, но тут он стал еще более мрачным. После этой новости Еве сбегать перехотелось, по крайней мере потому, что она не знала где безопаснее.
Пусть девушка и не лезла в дела Йозефа, но была в его окружении, так что достаться тоже могло. Ева сглатывает вязкую слюну, и скрыть свое волнение никак не получается.

[indent] Они выходят через запасный выход, где ждет неприметная машина темно-мышиного цвета. Йозеф нервно выкуривает очередную сигарету с пассажирского (под его ботинками на мокром асфальте можно увидеть еще два бычка. Ева, взглянув на его осунувшееся лицо, подумала, что парню можно выкурить еще столько же - смерть от рака легких ему точно не стоит боятся, так как он, очевидно, крупно влип.

Всю дорогу девушка молчит, лишь разглядывает улицы города сквозь тонированное стекло. Сидящий рядом с ней Йозеф подался вперед и придерживаясь за подголовник водительского сидения разговаривал с Николаем и вторым… У...Ю...Юрием, кажется.
О чем они говорили Ева не слышала, да и не слушала - она была немного занята. Например тем, что мысленно прощалась со своей жизнью и с близкими.
Берсерк не совсем понимала, что именно за “pidorasi” до них добрались, но без сомнений все очень и очень плохо.

[indent] Иначе бы они не петляли улицами до богом забытого адреса, раздолбанной панельки с психоделическими граффити и бомжами, развалившимися вокруг на манер садовых гномов. Очень похоже на какой-то притон, и если за стенами старой многоэтажки не бункер, то зачем вообще было сюда ехать? Тут и без того высокий уровень опасности, ведь кажется (хотя тут уж точно так оно и есть) что прохожий нарик может пырнуть тебя пером под ребро просто потому что так сказали ему голоса в голове, или рожа твоя не приглянется.

[indent] Так или иначе, Ева зашла в дом вторая, сразу после парня со злой татуировкой на лице. Они поднялись на этаж пешком - старый лифт с распашными дверьми как упал на первый этаж по шахте с полгода назад, так более и не поднимался. Судя по надписям на стенах и разговору парней - этот район крышевали русские. Должно ли это вселять надежду?

[indent] Исключено. Не в этом случае. Если бы за Йозефом шел кто-то другой, за его паршивой шкурой, то здесь бы и было безопасно, но увы.

[indent] Они запираются в плохенькой квартире со старой планировкой и прокисшим молоком в холодильнике, в квартире, которая неожиданно оказывается буквально оружейным складом и теперь Ева уверена, что за каждой дверью на каждом этаже здесь таится множество сюрпризов, и какой бы любопытной девушка ни была - узнать подробнее лично ей совсем не хочется. Ей говорят скрыться в дальней комнате и прежде чем закрыть за собой дверь, она слышит как кто-то из мужчин говорит, что “сейчас подъедут ребята”. Мамочки, надо было выпрыгнуть из машины на ходу...

[indent] Все происходит так быстро, что Ева не успевает сфокусировать внимание и осознать момент. Она слышит глухой стук, как будто кто-то уронил мешок картошки, далее он повторяется и в этом, честное слово, нет ничего хорошего. Она бежит к двери, чтобы закрыть ее на очень сомнительный замок, но не успевает - в комнату как трусливая собака с бешеными глазами забегает Йозеф и запирает дверь, а затем подставляет к ручке стул. Классно забаррикадировались.

[indent] У Йозефа под носом белые следы порошка - блять, он что, решил занюхать перед смертью, или это должно было придать ему сил и адреналина, чтобы выйти из этого всего живым? Еве страшно, потому что она знает, что парень под кокаином может себя не контролировать, тем более когда ситуация настолько опасна. Она замечает в его дрожащей руке пистолет и ноги подкашиваются - он ведь сейчас точно обезьяна с гранатой.

[indent] Ева забивается в угол, забирается с ногами на сломанный диван и ее шпильки оставляют дырки в старом обивочном материале.

-- Детка, иди ко мне, ты вся дрожишь. - глаза парня дикие, как и легкий оскал. Он машет в свою сторону, но Ева только качает головой и прижимает руки к груди. Йозеф бесится и срывается на крик, чем, возможно, и привлекает внимание.
-- Я, блять, сказал, подойди сюда, suka ti typaya!
Тут уже было страшно перечить и Ева аккуратно спустилась с дивана и неуверенно подошла к парню. Тот осел по стене на холодный и пыльный пол, а затем утянул за собой и Еву, устроив ту перед собой между ног и уперся своим острым подбородком в плечо. От него пахло сигаретами, потом и бешенством - Берсерк почти выворачивало, хотя может это было от страха осознания собственной смерти, причем - довольно скорой.

[indent] Дверь открывается резко и они оба вздрагивают. Ева не успевает разглядеть лицо убийцы - ее взгляд скользит по силуэту снизу вверх, и когда достигает уровня грудной клетки, девушка вдруг осознает себя шатко стоящей на ногах - Йозеф вскочил, покачиваясь, на ноги, и закрылся девушкой как живым щитом. А чтобы Ева точно не сбежала - крепко перехватил ее под грудью одной рукой. Другая, что сжимала пистолет, прижималась к ее бедру, и девушке казалось, что на коже там теперь останется ожог.

[indent] Но она почему то не отводит глаза, не переводит взгляд. Испуганный взгляд голубых глаз цепляется за ворот пиджака, обводит узел галстука и поднимается выше - к лицу своей смерти. Конечно, у смерти должны быть именно такие глаза - спокойные, равнодушные. Ева не имеет сил отвести взгляд - именно так смотрят на удава кролики, или кем там еще удав решит пообедать. У девушки подрагивают ресницы, колени норовят согнуться и если бы не Йозеф, что держал ее так крепко - точно будут следы - она бы повалилась на пол. Но мерзавец встряхивает свою подружку, приводя в себя, однако лучше от этого не становится.

[indent] Ева просто ждет, для нее эти несколько секунд тянутся так медленно, точно ненавистный ей мед. Первым стреляет Йозеф, надеясь на внезапность и удачу, но ни та ни другая ему не помогает - рука парня дрожит от волнения и кокса, поэтому у пули траектория неверная и та лишь задевает ткань на плече.

[indent] Йозеф кричит, матерится, умоляет, пытается выкупить свою жизнь деньгами и даже самой Евой.
“Вот же мудак!” - думает девушка, хотя разочаровываться в этом самом мудаке больше было некуда, этот светловолосый уже пробил дно раза два.

[indent] Тишину улицы нарушают только звуки проезжающих машин. Проезжающих или тормозящих?... Кажется, это те самые братки, а может это Еве только кажется, ведь она так сильно зажимает глаза, когда видит что убийца готовиться выстрелить, что кажется ушла очень глубоко в себя и даже звуки вокруг перестали существовать - все, кроме бешено бьющегося сердца.

[indent] Раздается выстрел, и когда рука Йозефа соскальзывает с талии Евы и глухо падает на пол, та падает следом - но садится на корточки, прикрыв голову руками. Ну да,  будто это спасет от пули… Но по крайней мере спасло от осколков разбитого стекла. В этот момент Ева поняла, что подобные перестрелки для этого района не что-то необычное.

[indent] И если ей повезет, если она выживет, то честное слово, больше носа не сунет в Нью-Йорк!